Моряк, который не вернулся домой

Роберт Луис Стивенсон

На одном из островов Самоанского архипелага, рядом с деревушкой Ваилима, высится гораВеа. Лет сто назад подняться на её вершину было невозможно, но вот однажды, в 1894 году,застучали топоры — и путь сквозь непроходимую чащу был расчищен. Там, на вершине,похоронили легендарного Тузиталу, а к могильной плите прикрепили табличку со словами:«Домой вернулся моряк, домой вернулся с морей, и охотник вернулся с холмов».Строки эти давно переведены на самоанский, их превратили в красивую и грустную песню.Но Тузитала написал их на английском — ещё в ту пору, когда жил в иных краях и носилдругое имя: Роберт Луис Стивенсон.

«МЫ СОЗДАНЫ ИЗ ВЕЩЕСТВА ТОГО ЖЕ, ЧТО НАШИ СНЫ...»

Вся его жизнь — история борьбы двух противоположностей, парадоксальное соединение несоединимого. В поисках золотой середины он метался междупрофессиями адвоката и писателя, разрывалсямежду набожностью и атеизмом, объездил полмирав поисках страны, где мог бы жить без вреда длясвоего хрупкого здоровья, он писал о приключениях,а вынужден был месяцами безвылазно сидеть дома...

Роберт Луис Бэлфур Стивенсон и родился какбудто на грани, на рубеже: в середине XIX века,13 ноября 1850 года в Эдинбурге. Дед писателя, шотландец Роберт Стивенсон, был знаменитым инженером, строителем маяков. Дело Роберта Стивенсонапродолжил Томас Стивенсон — и, разумеется, ждалтого же от собственного сына. Юный Луис честноездил вместе с отцом туда, где возводились новыемаяки, пытался вникать в премудрости его искусства...но при этом не испытывал ничего, кроме скуки. Мальчика влекло совершенно другое — сочинение историй.

С раннего детства болезненный, опекаемый отцом,мамой и няней Луис Стивенсон мечтал о приключениях. Морские битвы, пираты, поиски сокровищ — всёэто манило его воображение с тех самых пор, как отецвзял за правило перед сном рассказывать сыну выдуманные истории. И хотя Томас Стивенсон оставалсячеловеком респектабельным и предельно набожным,фантазия увлекала его в тропические моря. Хорошабыла и нянюшка Камми: она рассказывала юномуСтивенсону о похитителях трупов, о религиозныхфанатиках прошлых веков, о привидениях...

Дом №8 на Говард-Плейс в Эдинбурге —здесь родился Роберт Луис Стивенсон.

И хотя это объяснение может показаться слишком уж очевидным, возьмите пиратов и парусники,добавьте истории о привидениях и о прошлыхвеках, помножьте всё это на интерес к глубинамчеловеческих страстей и пределам, которые положены смертным, — и вы обнаружите, что описаливсе или почти все книги Стивенсона.

Мы привыкли судить о нём только по «Островусокровищ» да, может, ещё по «Чёрной стреле». Их мычитаем в детстве. Но откройте пару-тройку томовего собрания сочинений, и вы будете удивлены: одини тот же человек ухитрился создать циклы детскихстихотворений и несколько книг эссеистики, он писало своих путешествиях по Франции и южным морям и в то же время придумывал истории о таинствен-ном... Чрезвычайно плодовитый и разностороннийавтор с отточенным слогом и вниманием к деталям.Сам он признавался, что лучшие его истории придуманы не им. Они просто появились в снах, «оченьживых и очень страшных». Всю жизнь Стивенсон«смотрел сны»: начинал рассказывать себе историю,а потом обнаруживал, что она продолжается во сне,её словно разыгрывают... человечки, похожие на детей, «которые играют в нашем внутреннем театре».

К примеру, именно человечки подсказали емуидею «Олаллы» — на первый взгляд типичногоготического рассказа с непременным замком,таинственными обитателями оного, с красивойи обречённой девушкой... Даже вампиры там есть.Но копните чуть глубже — и обнаружите горькиеи глубокие размышления автора о природе человеческих желаний и стремлений, о том, как связанымежду собою душа и тела, в каких отношенияхнаходятся род (семья) и индивид. Неожиданнымвыглядит и финал, в котором Стивенсон прибегнулк христианской символике, — это он-то, многие годыоспаривавший религиозные взгляды отца!

Раздвоенность, разобщённость, которая приэтом гложет и душу, и тело, — вот постоянная темаСтивенсона. Он и сам с лихвой отпил из этой чаши.Кое-как отучившись, защитив диплом, Луис воссталпротив отца и заявил: ни маяки, ни юриспруденцияего не интересуют! Он будет писателем!

В те годы, особенно для консервативного, набожного шотландца, каким был Томас Стивенсон,писательство представлялось занятием малодостойным и уж точно не прибыльным. Отец был в ярости.Он пообещал лишить сына наследства и ни насекунду не допускал мысли о том, что Луис сможетзарабатывать на жизнь писаниной. Тем более — чтоон станет знаменитым.

Несколько последующих лет только подтвердили правоту Стивенсона-старшего.

БРОДЯГА, БЕГЛЕЦ, БЕЛЛЕТРИСТ

Летом 1875 года в Шатийоне-на-Луанге полицейский комиссар задержал подозрительного человека.Одетый бедно и эксцентрично, незнакомец имел присебе простенький рюкзак, в котором самой ценнойвещью был двухтомник поэта ХV века Шарля Орлеанского. Документов при арестованном не оказалось,поэтому бродягу отправили в тюрьму. Спустя какое-то время вызволять его явился довольно респектабельный джентльмен, но даже после этого комиссарне поверил, что задержанный — молодой литератор.

Стивенсон в возрасте7, 15 и 20 лет.

Позже Роберт Луис Стивенсон писал об этомслучае с улыбкой, даже вставил его в эпилог своей дебютной книги очерков «Путешествие внутрь страны».Но первые годы жизни в качестве профессиональногописателя были для него совсем не так веселы, как онпытался это представить. Лишённый постоянного заработка, он перебивался разного рода работой: писалэссе и путевые очерки, начал публиковать в журналахпервые рассказы. При этом Стивенсон много путешествовал по Европе, стал своим в богемных городках,где жили и работали французские художники.

С отцом он по-прежнему был на ножах: тотне воспринимал выбор сына всерьёз и укорял залегкомыслие. И хотя время от времени родители помогали Стивенсону деньгами, вряд ли тот принималэту помощь с радостью.

Переломным в жизни Луиса оказался год 1870:врачи обнаружили у писателя туберкулёз. Это означало глобальные перемены во всём: необходимостьстрожайшим образом следовать медицинскимпредписаниям, внимательнее относиться к климату,избегать чрезмерных нагрузок...

Тогда же в городишке Грёз Стивенсон познакомился с американкой Франсис Матильдой Осборн.Ни то, что она была на десять лет его старше, нидвое детей, ни муж не отпугнули Луиса: он влюбился и решил во что бы то ни стало жениться наФанни. К счастью, на тот момент она уже не жилас супругом, оставалось лишь развестись да пожениться... но это «лишь» означало ещё и необходимость переломить отцовскую волю. Для ТомасаСтивенсона женитьба на разведённой женщине,которая вдобавок старше супруга, — это было нечточудовищное и невообразимое!

Но Луис не сдавался. Друзья и враги единодушнопризнавали, что при всей своей болезненности онимел необычайно сильную волю. «Характер — кремень», — говорили о нём. Этот характер позволялСтивенсону даже в самые тяжёлые дни работать,по многу раз переписывая, шлифуя свои рассказы,эссе, очерки... Вот и теперь Стивенсон был полонрешимости довести дело до конца: он боролся заФанни, поехал за нею в Америку, едва не умер в этойпоездке, но всё же добился своего.

Мог ли он предугадать, что именно Фанни круто переменит его жизнь? В лучшую или в худшуюсторону — об этом гадают до сих пор. Если самСтивенсон тяготел к серьёзным историческим исследованиям, то Фанни, заботясь о благосостояниисемьи, убеждала его писать книги развлекательные.Из-за неё Стивенсон поссорился со своим лучшимдругом, коллегой, неофициальным литературнымагентом. Благодаря Фанни отправился в путешествие по южным морям Тихого океана — и этопродлило ему жизнь.

Наконец, именно сын Фанни, пасынок ЛуисаЛлойд Осборн, стал соавтором трёх книг: «Несусветного багажа», «Отлива» и «Потерпевших кораблекрушение». Ллойд же невольно вдохновил Луиса напервый его художественный роман. Роман, которыйпринёс Стивенсону всемирную славу и навсегдапокорил сердца многих поколений мальчишеки девчонок.

КАРТА-СОКРОВИЩЕ

Всё началось с карты, какие всегда рисуют ребята:выдуманной карты выдуманного острова. Ллойдприехал на каникулы в городок Каслтон, гдеСтивенсон лечился от очередных хворей. Ллойдлюбил рисовать, и Луис, который души в пасынкене чаял, иногда брал в руки бумагу и карандаши присоединялся к мальчику. Таки возникла карта Острова сокровищ — а появившись, властнозаявила о своих правах.

Ищите женщину!Вечная любовь Стивенсона:Фанни Осборн в 1870-ми Фанни Стивенсон в 1885-м.

К тому времени Стивенсон давно уже мечтало том, чтобы взяться забольшую книгу. Несколькораз начинал и бросал, незавершив: то ли замыслыбыли неудачные, то лине хватало терпения. Насей раз появился ещё одинстимул. Гостивший в домедруг-издатель был приглашён на чтение первых глав и был впечатлён настолько, чтосогласился печатать их с продолжением в журналедля подростков.

Многие книги Стивенсона посвящены истории: «Чёрная стрела»,«Владетель Баллантрэ», «Похищенный», «Катриона».

«...Я уронил задумчивый взгляд на карту своего «Острова сокровищ» и средь придуманных лесов зашевелились герои моей будущей книги. Загорелые лица их и сверкающееоружие высовывались из самых неожиданных мест; они сновали туда и сюда, сражалисьи искали сокровище на нескольких квадратных дюймах плотной бумаги. Я не успел опомниться, как передо мною очутился чистый лист, и я составлял перечень глав».

Р. Л. Стивенсон

Но продолжения-то не было! В какой-то моментСтивенсон утратил интерес к роману, попростузастрял, причём на самом интересном месте.Ничего толкового в голову не приходило, что быон ни делал. И только переезд из Каслтона в Давосподстегнул воображение писателя — тот сновавзялся за перо и довольно быстро написал вторуюполовину книги.

Позже Луис сам признавался, что смешал в разных пропорциях уже известные компоненты: попугая позаимствовал из «Робинзона Крузо» ДаниэляДефо, скелет-указатель из «Золотого жука» ЭдгараПо... Фокус был лишь в том, как именно смешать всёэто «чужое», чтобы получить «своё». Стивенсону это,вне всяких сомнений, удалось.

Та самая карта...

Интересно, что поначалу роман встретили безвосторга: в том самом журнале для подростковна него никто не обратил внимания. Лишь когда«Остров сокровищ» вышел отдельной книгой, егождал ошеломляющий успех.

И всё-таки Стивенсона терзали сомнения. Романо пиратах сделал его популярным писателем, нописателем для детей, писателем несерьёзным.Историко-приключенческий роман «Чёрная стрела»только укрепил всех в этом мнении.

Сам Стивенсон хотел большего. Даже в своих приключенческих вещах он стремился исследовать природу человеческой души. Неожиданная глубина обнаруживается даже в таких не слишком удачных егорассказах, как «Маркхейм»: истории убийцы, которогособлазняет — и тем самым подталкивает к признаниюи раскаянию то ли Дьявол, то ли Иисус. Вещица напервый взгляд бесхитростная, но как мастерски сделанная! Чего стоят одни лишь бесчисленные ходикив антикварной лавке — очень живой и кинематографичный образ! Ну и, конечно, в беседе Маркхеймас незнакомцем без труда замечаешь перекличкис Достоевским, с его Иваном Карамазовым и чёртом,с Раскольниковым. Стивенсон любил книги далёкогороссийского коллеги, читал «Преступление и наказание» во французском переводе и писал «Маркхейма»как своеобразный оммаж, дань уважения Мастеру.

С годами здоровье Стивенсона лишь ухудшалось. Он был известен читающей публике, нопо-прежнему не мог зарабатывать на жизнь тольколишь своими книгами. По-прежнему не мог добиться признания своих литературных заслуг.

СКРЫТЫЕ ГРАНИ ТАЛАНТА

Если и есть писатели, которые однажды проснулисьзнаменитыми, то Стивенсон к ним не принадлежал.Его лучшие и наиболее любимые публикой книги несразу были оценены по достоинству. Как и «Островсокровищ», следующая повесть, «Странная историядоктора Джекила и мистера Хайда», сперва прошлапочти незамеченной.

К ней Стивенсон подступался не один год. Сперваон написал пьесу «Декан Броуди», затем первый вариант «Джекила и Хайда», раза в три более объёмный,чем финальная версия. Во всех текстах-предтечах обеипостаси одного человека были одинаково злобнымии жестокими, просто «внешняя» была маской, этакимфасадом для «внутренней». Жена в пух и прах раскритиковала раннего «Джекила и Хайда», Стивенсонприслушался к её советам и написал другую версию.В ней, как мы знаем, доктор Джекил — человеквнешне добропорядочный и, в общем-то, склонныйк благим делам. Вот только, как и все люди, ГенриДжекил в различных пропорциях совмещает в себесразу и добро, и зло. Таинственная тинктура, которуюизготовил доктор, словно дистиллировала из негоименно злое начало. Оказавшись на воле, мистерХайд (в переводе с английского — «тайный, скрытый»)принимался творить то, чего на самом деле хотел,но боялся Генри Джекил. Тинктура даровала новуюличину, а значит — неузнаваемость, безнаказанность.

Фильмы на основе книг Стивенсона снималипо всему миру. А уж кто только не побывал на«Острове сокровищ»! Даже лягушонок Кермит.

Стивенсон исследует природу человека и показывает, как потворство внутреннему злу ведётк его разрастанию. В конце концов, Хайд берёт верхнад Джекилом: теперь уже не Хайд — отклонение отнормы, но тот, из личности которого был извлечёнэтот концентрат зла.

Конечно, Стивенсону удалось отыскать точнуюи красивую метафору, но, помимо этого, он написалисторию увлекательную, живую, интригующую.Она напоминает и диккенсовскую прозу, и детективные рассказы Эдгара По, есть в ней и толика«достоевскости».

Поначалу отклики на повесть были довольно неопределёнными. После выхода «Острова сокровищ»прошло три года, и Стивенсон всё ещё не был уверен,что сумеет написать столь же удачную книгу.

Затем начался буквально «джекил-бум»: за первыеполгода в Англии было продано сорок тысяч экземпляров, в Америке — четверть миллиона, если, помимолицензионных, учитывать ещё и пиратские издания.«Джекила и Хайда» превозносили и хаяли, критикинаходили в повести огрехи, пеняли на недостаточную масштабность, на отсутствие логики... Но успехкниги был бесспорен. Она повлияла на таких разныхавторов, как Оскар Уайльд (вспомним «Портрет Дориана Грея») и Артур Конан Дойл (рассказы о ШерлокеХолмсе). Позднее «Джекил и Хайд» стала основой длямногочисленных кинолент: от точных экранизаций дофильмов «по мотивам...» Конечно, как водится, изначальный смысл при этом размылся и трансформировался. В этом двуединая пара Джекил-Хайд ничем неотличается от Франкенштейна и его детища, от ДонКихота, Мюнхгаузена и других персонажей, давно ужешагнувших за пределы книг, которые их «породили».

В ЮЖНЫЕ МОРЯ, НАВСТРЕЧУ СОБСТВЕННОЙ ЛЕГЕНДЕ

Сам Стивенсон в какой-то момент тоже словно быпринял волшебную тинктуру. Только в результатепоявился не мистер Хайд, а мистер Лайт: улучшенная, отполированная до глянца личность Стивенсона,которую и предлагали публике. Его взрывная эмоциональность, непростые отношения с отцом, многочисленные хвори — всего этого как бы не существовало. Но в реальной жизни от этого было не сбежать.И если, скажем, в отношениях с отцом Луис успелприйти к некой хрупкой гармонии, то со здоровьемнайти компромисс удавалось далеко не всегда.

Памятник писателюв Сан-Франциско.

В 1887 году Томас Стивенсон умер, и теперь уженичто не держало Роберта Луиса в Старом Свете.Обстоятельства как будто вынуждали его покинутьродину: климат Британии дурно влиял на здоровьеписателя, Фанни мечтала вернуться в Америку, самСтивенсон тосковал по путешествиям...

И вот наконец-то семейство, в том числе мамаписателя, отправилось за океан. Плыли они на корабле, который перевозил «обезьян, племенных жеребцов, коров, спички и сено». Качка была чудовищной,равно как и запах, но всё это не могло испортитьСтивенсону настроения. Они прибыли в Нью-Йорки были встречены возгласами: «Да здравствует Стивенсон!» В Америке его уже знали и любили, писатель оказался в самом центре внимания. К нему тутже обратились с просьбой написать очерки, причёмсулили вполне приличные деньги, два издательствабуквально вымаливали у него права на ещё не написанный роман!.. Он словно навёрстывал упущенноев Британии, купался в лучах недополученной славы.

Дом Стивенсонав пригороде Нью-Йорка

Прошёл год — и здоровье снова вынудилоСтивенсона к перемене мест. Отправившись в Сан-Франциско, он нанял яхту, чтобы целых семь месяцевстранствовать по южным морям. Это, конечно, былоне плавание на «Испаньоле» в поисках Острова сокровищ, но свою толику приключений писатель получили даже написал о них цикл очерков «В южных морях».

В конце концов, тихоокеанские острова Полинезиии Микронезии стали второй родиной Стивенсона. К некоторому удивлению самого писателя, он решил поселиться на острове Уполу. Семейство выкупило землюи оплатило возведение большого особняка с камином(!). Вскоре дом этот стал местом паломничества какместных жителей, так и заграничных гостей: покинувродные края, Стивенсон стал ещё более значимой фигурой, его сравнивали с Байроном, к нему спешилиза советом или литературным «благословением».

Местные жители тоже уважали этого странного заморского господина. А уж после того, как насамоанском вышла повесть «Сатанинская бутылка»!.. Стивенсона даже стали называть Тузиталой(Сказителем историй) — и свято верили, что у негов сейфе действительно хранится волшебная бутылка с заточённым в ней бесом.

Эта повесть во многом напоминает «Шагреневую кожу» Бальзака, но менее тяжеловесна и болеежизнеутверждающа. Главный герой — современникрассказчика, человек, которого тот условно именуетКэаве. Однажды Кэаве достаётся волшебная бутылка. Сидящий в ней чёрт выполняет любое желание,но после смерти её обладатель, разумеется, попадётв ад. Бутылку можно продать другому. Однако ценадолжна быть ниже той, за которую купил бутылкуеё нынешний обладатель.

«Сатанинская бутылка» — лишь один из примеров мистической прозы Стивенсона. Его всегдаинтересовали народные поверья, легенды, историио духах и оживших покойниках. К сожалению, нарусский язык многие из этих рассказов до сих порне переведены.

Жизнь в Ваилиме подарила Стивенсону новыеидеи, добавила ему оптимизма и сил. Но передышкаоказалась недолгой. Прошло всего несколько лет —и возобновилось кровотечение из горла («визиты Кровавого Джека», как называл его Стивенсон), отняласьправая рука... Он не сдавался и продолжал писатьсвой очередной, вершинный, как это все признавали,роман. Увы, «Уир Гермистон» так и не был закончен.

Ещё накануне Стивенсон трудился, а 3 декабря1894 года увидел, что Фанни полна дурных предчувствий. Сам он счёл это ерундой, постаралсяуспокоить жену и отправился в погреб за бутылкойбургундского. Вернулся, стал помогать Фанни с са-латом... вдруг пошатнулся и упал, а через два часаумер от кровоизлияния в мозг.

Отчаянный авантюристДжеймс Дэррисдир, владетельБаллантрэ, в книге (издание1911 года) и кино (1953 год,в главной роли — легендарныйЭррол Флинн).

***

Моряк Роберт Луис Стивенсон так и не вернулсядомой, точней, не вернулся на родину. Остров Уполустал его вторым и последним домом; и после смертисюда продолжали приплывать те, кто ценил талант«охотника, ушедшего в холмы». С годами многое забылось, и образ писателя многое потерял, как будтосделался двухмерным. Стивенсон был очень разными как человек, и как автор; он любил добрую шутку,но в то же время мог глубоко рассуждать о серьёзнейших материях. Он сомневался, искал, многоработал и, увы, многого не успел.

Он всё ещё возвращается к нам, этот моряки охотник, — ведь немало его текстов до сих пор непереведены на русский. Но даже и те, что переведены... попробуйте их перечитать и взглянутьпо-новому на знакомые с детства сюжеты. И может,сумеете увидеть за ними настоящего, живого Роберта Луиса Стивенсона.